Единственное произведение Моцарта, написанное в жанре оперы-­оратории, – Betulia liberata – не часто включают в концертные программы и еще реже выпускают на дисках. Название города, упомянутого в заглавии оратории, звучит по-разному в латинской и греческой (а также в синодальном переводе) Библии – Ветилуя (калька с греческого) и Бетулия. Что неудивительно, поскольку в основе либретто – библейская история Юдифи (Джудитты), спасшей родной город при осаде ассирийцев путем отрубания головы Олоферну, полководцу врагов. Эта тема издавна пользовалась успехом в мировом искусстве. Юдифь воспевали живописцы и скульпторы, в числе которых Боттичелли и Джорджоне, Кранах, Караваджо и Мантенья, Донателло, Климт и Штук. Музыка не была исключением: Скарлатти, Вивальди, Шарпантье, Йомелли, Чимароза, Бетховен и Онеггер, наш Александр Серов. Далеко не полный список.

Либретто знаменитого Метастазио написано, что называется, «по мотивам». Автор текста сохранил главное, но разукрасил канву деталями (в том числе религиозной дискуссией о многобожии и единобожии), а также новыми персонажами. Убийство ассирийца остается за кадром, доносясь лишь в рассказе Юдифи, а главными становятся чувства: страх перед завоевателем, решимость бороться, упование на помощь свыше, ликование победы и прославление бога. И еще решительный женский характер, не обремененный размышлением на тему «цель оправдывает средства».

Почти тридцать композиторов (среди них – учитель Гайдна Ройттер, Йомелли, Хольцбауэр и Сальери) воспользовались текстом Метастазио. В том числе и Моцарт – в пятнадцать лет. Оратория, написанная в 1771 году, была начата во время путешествия вундеркинда с отцом по Италии и закончена позже в Зальц­бурге. Это был заказ, полученный в Падуе. При жизни Моцарта оратория не исполнялась.

Она довольно велика по объему: две части, шестнадцать арий da capo, речитативы в сопровождении оркестра и речитативы secco с клавесином, хоровые эпизоды и оркестровые интерлюдии. Исследователи отмечают схожесть партитуры с опусами Леонардо Лео и Иоганна Хассе. В музыке царят броские тематические контрасты, довольно прихотливая, даже кокетливая форма создает железную решимость содержания. Финальный хор, в который включена литургическая григорианская мелодия, подвигнул исследователя музыки Моцарта написать: «Молодой гений уже в этом юношеском сочинении совершенно своеобразно соединяет церковную объективность и выражение субъективного чувства. Это первые признаки того духа, который позднее будет господствовать в Реквиеме и который резко отличается от ликующих хоров оперного типа, обычных для тогдашней оратории».